Переживание горя, потери или смерти близкого человека, как справиться с этим?

Стадия 4: депрессия

В то время как гнев и торг могут казаться очень «активными», депрессия может казаться «тихой» стадией горя.

На ранних стадиях утраты вы можете убегать от эмоций, стараясь опережать их на шаг. К этому моменту, однако, вы сможете принять их и проработать их более здоровым образом. Вы также можете изолировать себя от других, чтобы полностью справиться с потерей.

Однако это не означает, что депрессия проста или четко определена. Как и другие стадии горя, депрессия может быть сложной и неприятной. Это может показаться подавляющим. Вы можете чувствовать себя туманным, тяжелым и сбитым с толку.

Депрессия может казаться неизбежной точкой приземления любой потери. Однако, если вы чувствуете, что застряли здесь или не можете преодолеть эту стадию горя, поговорите со специалистом по психическому здоровью. Психотерапевт может помочь вам преодолеть этот период преодоления трудностей.

Примеры стадии депрессии

• Расставание или развод: «Зачем вообще продолжать?»
• Потеря работы: «Я не знаю, как двигаться дальше».
• Смерть любимого человека: «Что я без нее?»
• Диагноз неизлечимой болезни: «Вся моя жизнь приходит к этому ужасному концу».

ЧТО СКАЗАТЬ РЕБЕНКУ

Взрослые, оставшиеся опекать ребенка, часто теряются: сказать ребенку о потере или пока не говорить? Брать или нет его с собой на кладбище?

Главное, говорите правду и делайте это своевременно. Ребенок понимает, что приключилось что-то страшное, вся действительность вокруг него об этом говорит. Но пока он точно не знает, у него остается надежда, которой не суждено сбыться. Если известие о потере приходит по прошествии времени, все этапы горевания, которые родственники уже прошли, у ребенка начинаются с опозданием. Вот только к этому может прибавиться обида на родных, из-за того что не сказали правду. И гораздо лучше, если горевание ребенок переживет вместе с семьей. Поэтому найдите в себе силы и скажите ребенку о том, что произошло.

Если ребенок столкнулся со смертью впервые, он задаст вам вопросы о ритуале похорон. Надо честно сказать, что умершего кладут в гроб вместе с цветами, родственники последний раз смотрят на него, плачут, прощаются. Потом гроб закапывают в землю, и на этой земле начинают расти цветы. Потом люди приходят на кладбище, ухаживают за могилкой и вспоминают умершего.

Вопрос, брать или не брать ребенка на кладбище, остается в компетенции каждой семьи и ее традиций. В некоторых семьях берут на кладбище и маленьких детей, а в других избегают брать даже подростков. Однозначной рекомендации здесь невозможно дать. Но если ребенок просит взять его с собой, зная, что это последняя возможность увидеть человека, пусть и умершим, стоит прислушаться к его желанию.

Малыш обязательно задаст вопросы о том, что происходит с душой: «А дедушка нас видит? Он на небе? А он может вернуться?» На это можно ответить, что душа умершего на небе, что там спокойно и хорошо, поэтому душа радуется, когда о человеке вспоминают что-то хорошее, и печалится, если долго плачут. Иногда умерший приходит во сне, но этого не надо бояться. Подчеркните, что умерший не может вернуться.

Говоря о том, что близкий умер, нельзя пользоваться расхожими фразами-шаблонами, такими как: «ушел от нас», «заснул вечным сном». В этих случаях у ребенка могут появиться страх расставания с родными («а вдруг они не вернутся?») и боязнь засыпания, которая может серьезно нарушить сон. Также при объяснении, что такое смерть, нельзя говорить, что это когда человек «уходит далеко-далеко». В этом случае у ребенка не формируется понятия конечности существования, и он продолжает ждать умершего родственника. У него может даже остаться обида и злость, что тот ушел, не попрощавшись.

Ребенок, проживая горе, может часто плакать, быть подавленным, и к этому стоит относиться с пониманием. Но детская душа тянется к светлому, и порой, заигравшись, он может громко рассмеяться. Не стоит одергивать его напоминанием о потере, пусть его душа уравновешивается положительными эмоциями. Взрослые могут также заметить такую «странность»: ребенок может в играх отыгрывать момент смерти близкого, его похорон. Не нужно блокировать эти игры, через них идет проживание горя в наиболее близкой ребенку форме – игры.

Агрессия

Согласие с тем, что мир таков, каков он есть, еще не означает согласия, что он таким же будет и в будущем. После отрицания перед человеком во весь рост встает страх и боль потери. И хочется сделать все, чтобы это положение изменить, руки сами хватаются за все доступные шансы, а ноги сами бегут к этим шансам. Время в подобных ситуациях часто работает против человека, и хладнокровно оценить ситуацию, спланировать и реализовать лучший вариант действий просто не удается

В дополнение из-за такого прессинга возникают тревога и паника, часть возможностей просто игнорируется, другой части придается слишком большое значение, но все равно так важно хоть что-то сделать… сделать все, что в моих силах (на данный момент, в данных обстоятельствах, с данным опытом и знаниями)

Если сделать меньше, чем должен, то потом обычно возникает чувство вины за свое безволие, пассивность и т.д. Если же сделать все, но меньше, чем от тебя ждут значимые близкие люди, то на поверхность всплывает чувство стыда за то, что ранее жил в образе более способного и сильногов глазах близких человека (особенно силен стыд, когда человек сам создавал такой преувеличенный образ). А самым эффектиным способом сделать меньше, чем ты можешь в трудной ситуации, является… проскакивание предыдущего этапа потери — принятия реальности. То есть двойственное видение ситуации приводит к двойственному намерению и выполнению двух малосовместимых вещей одновременно. В жизни подобные ситуации называют сопротивлением, самосаботажем, ленью, прокрастинацией и пр. Если говорить конкретно, то причинить весь необходимый вред врагу (допустим, речь о террористе) легко, а вот если вы сомневаетесь, что от вашей агрессии будет страдать именно враг (вдруг вы перепутали что-то, обознались…), то у вас скорее всего рука дрогнет, или вы вообще откажетесь от действий и запрете агрессию в себе, которая трансформируется в агрессию к себе, т.е. в стыд и вину прежде всего.

На данном этапе задача близких людей заключается в том, чтобы прежде всего позаботиться о себе самих, оставив контроль над агрессивным и страдающим человеком ему самому, оставив ему шанс справиться самостоятельно с возникшей трудностью. Здесь очень важна вера в человека, в то, что он способен разрешить ситуацию, или хотя бы в то, что ему хватит чувства самосохранения, чтобы не разрушить агрессией все вокруг ради ускользающего шанса. Если же, помимо задачи самосохранения, у вас, как у близкого человека, хватает сил на реальную помощь, то более всего она будет полезна в качестве подстраховки и учета тех важных факторов, которые трудно увидеть сквозь пелену агрессии и паники. Попытки в такой момент воздействовать на планы агрессора, попытки навязать свое видение ситуации и свои способы спасения (это называют «позаботиться») будут расценены им как сопротивление, как препятствие, которое нужно разрушить агрессией. И тогда вместо спасения от потери он начнет воевать с вами, а потом будет обвинять вас в том, что именно потраченных на борьбу с вами сил не хватило для его спасения. Впрочем, иногда беспрепятственное проявление агрессии страшнее, чем борьба с агрессором и его последующие обвинения… как в случае с двухлетним ребенком, которому во что бы то ни стало захотелось перебежать через шоссе к укатившемуся мячику.

Когда же речь заходит о проживании агрессивного этапа в кругу семьи из взрослых и разумных людей, то самым первым средством самозащиты для близких будут простые и ясные сообщения для агрессора, что вот какое его намерение приведет (или уже привело) к тому, что его близкому человеку будет очень больно… и ничего больше. Добавление к сообщению о боли обвинений, упреков, угроз приведет лишь к тому, что агрессор воспримет последнее сказанное и включится в борьбу с вами. Саму же боль близких большинство людей воспринимают практически так же, как свою… и осознание, что агрессия и паника привела к боли любимого человека отрезвляет больше, чем что-либо другое

Здесь для близких важно уметь признавать свою уязвимость, т.е. уметь признавать частичную добровольную потерю своей независимости при вступлении в отношения с человеком

Если же на этапе агрессии близкие были достаточно доброжелательны и неприступны, чтобы не подавить агрессивную энергию и не пострадать серьезно от ее проявлений, то в следующий этап горюющий попадает при полной растрате своих сил, опустошенный, проигравший окончательно.

Смерть близкого человека

Среди многих утрат, постигающих человека в его жизни, смерть близкого
, любимого человека – самая сильная, затрагивающая все стороны жизни, самая болезненная и длительно переживаемая травма. Переживание смерти близкого человека всегда связано с тем, что это смерть не своя, а другого человека, это область жизни, в которую вмешательство ограничено особенностями отношений с ним. В каких случаях человек может что-то делать для предотвращения угрожающей человеку смерти против его воли, без его согласия? Таких ситуаций, когда это можно и нужно делать, множество. В ряде случаев бездействие оценивается как преступление. Это не праздные вопросы, с ними сталкивается каждый, потерявший родного, близкого, любимого человека – «Что я мог(ла) сделать? …и он(она) были бы живы!…». Острота переживаний утраты зависит от нескольких очень важных причин: отношения с умершим, причина и обстоятельства смерти.

Особенности взаимоотношений
с умершим человеком при его жизни влияют на силу и содержание переживаний в связи с его смертью. Наиболее сильные, глубокие чувства горя, страдания, отчаяния испытывают люди, у которых были близкие, доверительные отношения с умершим, основанные на чувстве любви. В этом случае человек теряет источник человеческой любви к себе, возможность в доверительном, понимающем общении раскрыть свои мысли, чувства и т.п. При конфликтных, нестабильных, проблемных взаимоотношениях в переживаниях утраты преобладают чувства вины, бессилия от невозможности что-то изменить в отношениях, которые сочетаются с чувством горя. Наиболее спокойно переживается смерть родственников в случае формальных, отчужденных отношений с ним.Причина смерти близкого человека
является значимым фактором, определяющим комплекс переживаний человека в связи с этим событием. Болезнь и особенности ее течения, суицид, насильственная смерть (убийство), внезапная вследствие чрезвычайных обстоятельств (катастрофы на транспорте, стихийные бедствия, боевые военные действия и др.) – эти причины и обстоятельства смерти в значительной степени определяют отношение к самому факту смерти, к умершему человеку, к жизни, ответ на главный для переживающего утрату близкого человека вопрос «Почему? Почему он/она умер(ла)?». Смерть, наступившая вследствие тяжелой, неизлечимой, длительной болезни воспринимается близкими как неизбежность, и даже освобождение от мучений, которые в большей или меньшей степени присутствуют на предсмертном этапе жизни. Смерть пациента, состояние которого родственниками, а в ряде случаев и врачами, не оценивается как угрожающее его жизни, часто рассматривается родственниками пациента как следствие недобросовестности, некомпетентности медицинских работников.

Насильственная смерть (убийство) близкого человека добавляет к общему комплексу переживаний человека и острое чувство несправедливости жизни, людей, мира. Действия других людей, повлекшие преждевременную смерть близкого человека, порождают чувство обиды, представление о людях и мире как враждебных и несправедливых, а в ряде случаев – желание отомстить виновникам смерти близкого. В каждом случае утраты человек всегда решает для себя вопрос о степени собственной вины в произошедшем, о своей ответственности за смерть близкого человека. От того, какую меру вины берет на себя человек или перекладывает на других людей, объективные обстоятельства или самого умершего в значительной степени будет зависеть и динамика, и качественные характеристики процесса переживания синдрома утраты. Смерть, утрата близких стимулирует человека к переосмыслению своих взглядов и убеждений, становится фактором психологической зрелости личности, углубления самосознания и рефлексии. Если этого не происходит, то возникают различные нарушения переживания горя, ведущие к нарушению социальной адаптации личности, ее взаимосвязей с реальностью.

Певрая стадия. Стадия шока и ухода от реальности.

Даже если уход или смерть близкого человека были ожидаемы будь то приближающийся разрыв или длительная болезнь, момент потери всегда будет внезапен.Стадия шока характеризуется оглушённым состоянием и недостатком полноценного контакта с окружающим миром. В этот период человек находится как бы не в «здесь и сейчас», а в том прошлом, где он и объект утраты ещё были вместе. Этот момент можно назвать отрицанием и отказом, однако, здесь мы имеем дело с тем, что отрицается не тот факт, что объекта утраты больше нет, а тот факт, что я горюющий ещё здесь.

В данный период, человек может заниматься активной деятельностью, говорить, что все порядке и даже казаться равнодушным, однако под подобным повелением скорее всего будет скрываться сильный шок и сопротивление к встрече с невыносимо болезненной реальностью. По сути, стадия шока является своего рода убежищем, где можно спрятаться от тяжело переносимых чувств в то время, когда организм готовиться встретится с реальностью.

Как помочь?

— Хотелось бы вернуться к теме помощи «со стороны». Как конструктивно реагировать на человека, переживающего горе?

— Важно помнить, что во время горевания одним из важнейших способов выражения эмоций являются слезы. Плакать обязательно надо, несмотря на то, что очень часто принято говорить: «Возьми себя в руки, перестань плакать, слезами горю не поможешь»

Утрате, конечно, не поможешь, а вот себе в своем горевании помочь слезами можно и нужно. Плача, человек выпускает из себя боль.

И  если говорить о том, как помогать, то прежде всего – дать право человеку на его переживания. И дать этим переживаниям быть. Не стоит утешать человека, говоря, что все в порядке. Когда вы говорите страдающему человеку, что все в порядке, вы этим будто отрицаете его страдание. Важнее сказать:  «Я понимаю, как тебе сейчас больно. Я чувствую твою боль».  И тем самым вы придаете ценность страданию, а, следовательно, и утрате.

Важно не оставлять человека. Что я имею в виду? Очень часто нам некомфортно находиться с горюющим человеком, ведь чужое горе задевает и наши болезненные струны души

Некоторые друзья и знакомые, будучи  не в силах выдержать чужое напряжение  рядом, пропадают из поля зрения. И человек, и так чувствующий опустошенность и одиночество от утраты, еще больше может почувствовать себя покинутым и одиноким.

Есть еще и оборотная сторона помощи: важно понимать, что насильно помогать не надо. Лучше регулярно предлагать побыть вместе, регулярно звонить и спрашивать: «Как ты?» И надо быть готовым получить ответ, что все очень плохо, а не прекрасно

Даже если вы один раз предложили свою помощь и человек сказал, что ничего не надо (а иногда может и резко отказать), всё-таки постарайтесь не обижаться и повторить свои предложения о помощи через какое-то время.

Вообще говоря, основное, что  каждый из нас может дать своему близкому в горе, — это поддержка. Не дать человеку одному в этом всем завязнуть. Когда человек плачет, сказать ему: «Поплачь, а я побуду рядом».

В общем, в горе каждому из нас нужно надежное плечо, куда можно просто уткнуться. И  крепкая рука, на которую можно опереться. Когда человек страдает, ему нужно понимание и сочувствие . И совсем не нужны умные люди, которые рассказывают, как правильно жить и переживать.

— А так чаще всего и происходит.

— В том-то и дело. У нас нет культуры сопереживания, к сожалению. А ведь нужно не так много: быть рядом, быть потенциальным плечом или рукой, на которую можно опереться. Возможно, он и не обопрется никогда, но само знание, что у меня есть кто-то, кому я могу на крайний случай позвонить, и он мне не скажет: «Хватит ныть. Прошел уже год, что ж ты никак не успокоишься?», что он примет мое страдание очень терпеливо, — вот  это знание уже является терапевтичным. И дает опору, которая необходима всем и всегда, а в горевании – особенно.

И еще одна великая вещь, если вы помогаете: терпение. Будьте терпеливы – любой человек имеет право на переживание в своем темпе, со своей скоростью. Не подгоняйте, не торопите его.

Отдельно хочется сказать о мужском горевании. В нашей культуре у женщин есть негласное разрешение на страдание и слезы, а мужчин с детства приучают к тому, что «мальчики не плачут». И это очень усложняет горевание у мужчин

Поэтому важно вовремя вспоминать нам, женщинам, что мы имеем дело не с терминаторами, а с живыми людьми, у которых есть право на слезы в том числе

— Как к нему в этой ситуации подойти и как обратиться? Он ведь может и не принять помощь, потому что отрицает сам факт своего страдания?

— Вы всегда можете предложить, если ваш близкий страдает: «Я чувствую, что тебе сейчас плохо. Я за тебя переживаю». Сказать не о нем, а о себе, о своих переживаниях: «Мне больно видеть, как ты страдаешь. Я очень хочу тебе помочь». И это будет ваш шаг по направлению к этому человеку. А у человека при этом остаётся его право сказать «спасибо, да» или «спасибо, нет». Но вы можете предложить – и от вас зависит только это. Предложить еще раз и еще раз. И, конечно, помнить о мере и о границах между настойчивостью и навязчивостью.

Беседовала Вероника Заец 

Слишком долго — это сколько?

Помню, я рассказывала кому-то, что у меня был трудный день, — примерно через пять недель после того, как мой партнер утонул. «А почему, что случилось?» — спросил мой собеседник. «Ну, Мэтт умер», — ответила я. «Ах, да! Это тебя всё еще беспокоит?»

Всё еще беспокоит. Да. Через пять дней, пять недель, пять лет.

Когда я беседую с человеком, пережившим утрату в последние два года, то всегда говорю: «Это случилось только что. Буквально минуту назад. Конечно, вам еще больно». Я физически чувствую, как собеседнику становится легче.

Мы привыкли к мысли, что любое тяжелое состояние должно длиться максимум два месяца. Превышение этого срока расценивается как симуляция. Словно утрата любимого человека — лишь временное неудобство, мелкая неприятность, из-за нее не стоит долго расстраиваться.

Стадия 2: гнев

Если отрицание можно рассматривать как механизм выживания, гнев — это эффект маскировки. Гнев скрывает многие эмоции и боль, которые вы несете. Этот гнев может быть перенаправлен на других людей, например, на человека, который умер, вашего бывшего или вашего старого начальника. Вы можете даже направить свой гнев на неодушевленные предметы.

Хотя ваш рациональный мозг знает, что объект вашего гнева не виноват, ваши чувства в этот момент слишком сильны, чтобы это почувствовать.

Гнев может маскироваться такими чувствами, как горечь или негодование. Это может быть не явная ярость или ярость. Не все переживут этот этап, и некоторые могут здесь задержаться. Однако по мере того, как гнев утихает, вы можете начать более рационально думать о том, что происходит, и почувствовать эмоции, которые вы отодвинули.

Примеры стадии гнева

• Расставание или развод: «Ненавижу его! Он пожалеет, что бросил меня! «
• Потеря работы: «Они ужасные начальники. Надеюсь, они потерпят неудачу ».
• Смерть любимого человека: «Если бы она больше заботилась о себе, этого бы не случилось».
• Диагноз неизлечимой болезни: «Где в этом Бог? Как посмел Бог допустить это! »

Стадии горя и провал терапии

Как психотерапевту мне часто приходится извиняться за свою профессию. С пугающей частотой я слышу страшные истории от переживающих трагедию людей, которые пошли к психотерапевту за поддержкой, а ушли потрясенные и разгневанные.

Наименее осведомленными людьми, независимо от методов терапии и от намерения помочь, часто оказываются психологи. В итоге многие переживающие потерю близких вынуждены сами излагать своим психотерапевтам, каково это в действительности.

Как я упоминала выше, в рамках стандартной образовательной программы наших врачей обучают модели пяти стадий переживания горя, предложенной доктором Элизабет Кюблер-Росс в книге «О смерти и умирании», опубликованной в 1969 году. Психотерапевты и врачи, рассуждая о «здоровом» переживании горя, исходят именно из этой схемы, даже если не перечисляют стадии.

Кюблер-Росс выделила пресловутые пять стадий на основании своих наблюдений и разговоров с неизлечимо больными людьми. Ее работа начиналась как попытка понять чувства умирающих, но стала восприниматься как стратегия переживания горя. Считается, что столкнувшийся с трагической ситуацией человек должен пройти ряд четко разграниченных состояний — отрицание, гнев, торг и депрессию — и постепенно перейти в стадию «принятия», в каковой момент его «работа над горем» должна завершиться.

Эта распространенная интерпретация модели доктора Кюблер-Росс предполагает, что есть правильный и неправильный способы горевать, что есть упорядоченная и предсказуемая схема, которой следует каждый.

Вы должны полностью пройти через все пять стадий — или никогда не исцелитесь.

Целью тут является избавление от отрицательных эмоций. Вы обязаны выполнить эту работу быстро и надлежащим образом. Если вы не проходите все нужные этапы, ваше горе не может считаться правильным.

В поздние годы жизни доктор Кюблер-Росс писала, что сожалеет о том, как сформулировала свою концепцию стадий, потому что большинство людей восприняли ее как линейную и общую для всех. Выделенные ею стадии не должны были объяснять людям, что им надлежит чувствовать и в какой момент.

Они не должны были указывать, «правильно» вы горюете или нет.

Ее схема, применительно к умирающему или к тем, кого он покидает, имела целью нормализовать и признать ощущения, переживаемые некоторыми людьми в том водовороте безумия, что вызывают утрата, смерть и горе. Она была призвана поддержать людей, а не поместить их в клетку.

Смерть и ее последствия — невероятно болезненные, дезориентирующие события. Я понимаю, почему люди — и сам испытывающий горе человек, и его окружение, личное и профессиональное, — хотят иметь что-то вроде дорожной карты, ясно расчерченной серии шагов или стадий, чтобы они гарантировали успешное прекращение боли, которую приносит утрата.

Но боль нельзя упорядочить. Горе нельзя сделать аккуратным и предсказуемым.

Оно так же индивидуально, как и любовь: всякая жизнь, всякий путь уникальны. Нет никакой модели, никакого поступательного движения. Невзирая на убеждения многих «экспертов», нет никаких стадий переживания горя. Несмотря на убеждения широкой публики, никаких стадий переживания горя нет.

Правильность такого переживания измеряется исключительно личными ощущениями. Это означает, что надо прислушиваться к своей реальности. Признавать страдание, любовь и утрату. Позволить существовать истине этих фактов, не сковывая их никакими искусственными ограничениями, стадиями или требованиями.

Может быть, вы испытываете те чувства, о которых слышите от других переживающих горе людей, и это вам помогает. Но как можно сравнивать разные способы обходиться с утратой, словно пытаясь понять, который из них сработает? Это не принесет ни малейшей пользы.

Вывод

Ключ к пониманию горя — это осознание того, что никто не переживает одно и то же. Горе — это очень личное, и каждый раз вы можете чувствовать что-то новое. Вам может понадобиться несколько недель, или горе может длиться годами.

Если вы решите, что вам нужна помощь, чтобы справиться с чувствами и изменениями, специалист по психическому здоровью станет хорошим помощником для проверки ваших чувств и обретения чувства уверенности в этих очень тяжелых и тяжелых эмоциях.

Эти ресурсы могут быть полезны:

• Горячая линия депрессии
• Мост жизни по предотвращению самоубийств
• Национальная организация хосписов и паллиативной помощи